На главную

Каким всё является

Лама Оле Нидал

ВЕЛИКИЙ ПУТЬ — СОЕДИНЕНИЕ СОЧУВСТВИЯ И МУДРОСТИ

Спустя восемь лет после первого поучения о Четырех благородных истинах к Будде пришли совсем другие люди. Он находился тогда в Раджгире, на Горе грифов, которую сегодня от Бодхгаи отделяют несколько часов езды на автобусе. Их были сотни, этих учеников, потенциальных Бодхисаттв – людей, обладающих эмоциональным избытком для других и способных на широкий, неличностный подход. Благодаря их зрелости и жизненному опыту у Будды появился богатый материал для работы. В дополнение к присущему этим людям сочувствию Будда раскрывал их внутреннюю мудрость. В результате, не погружаясь в надежды и страхи, они учились видеть и природу вещей, и способ их проявления.

Сочувствие

Как уже говорилось в контексте Малого пути, если отслеживать причинно-следственные связи и понимать нереальность «я», можно достичь состояния Освобождения, в котором уже не чувствуешь себя мишенью. Для достижения бесконечно большой цели – Просветления – на Великом пути, где нужно постичь еще и переменчивость условий внешнего мира, необходимой предпосылкой является всеобъемлющее и не различающее сочувствие. Здесь нас должно мотивировать сильное желание счастья всех существ.

На Великом пути наше взаимодействие с миром постоянно освежает и усиливает эту мотивацию. Любовь такого рода всегда абсолютна. Щедрая в своем выражении и не оставляющая места для каких-либо ожиданий или натянутости, она перерастает в самое высокое из всех постижений. Каждая медитация Великого пути начинается с развития мотивации и заканчивается пожеланием, чтобы все накопленные хорошие впечатления стали безграничными и принесли счастье всем. На практическом уровне мы несколько раз в день отсылаем существам все переживаемое счастье.

В языке эскимосов Гренландии есть двадцать слов, обозначающих разные виды снега. В нашей технической культуре имеются сотни названий частей машин, помогающих нам господствовать над миром. Однако обнаруживается, что нам не хватает слов для описания внутренних процессов. Мы применяем неопределенные и неточные термины для указания на отдельные состояния ума, не имея представления о нем как целом. А Будда в свое время подходил к описанию ума в высшей степени методично и всеобъемлюще.

В Великом пути он объяснял четыре вида любви, называемые «Четырьмя неизмеримыми», и выделял три вида сочувствия, неличностной радости и равностности. Становясь спонтанными, эти качества предоставляют первую существенную опору для использования самых эффективных методов. Вторая опора, необходимая для равновесия, точная и несентиментальная, – это неличностная мудрость. Вместе обе эти опоры создают условия для третьего и абсолютного уровня – полного преобразования и знания ума на Алмазном пути.

Первый из четырех видов любви – это желание, чтобы все были счастливы. В обычной жизни это включает в себя романтическую любовь, которая столь важна для существ. Люди находят друг друга привлекательными и используют тело, речь и ум для того, чтобы дарить партнерам любую возможную радость. Благодаря такой любви человек развивает новые качества и вдохновляет свое окружение. Свершение в любви – первое, что дает нам почувствовать вкус абсолютной радости Просветления. Традиционное пожелание, выражающее это чувство, звучит так: «Пусть у всех существ будет счастье и причина счастья».

Второй вид любви – это сочувствие, сострадание. Здесь мы делимся избытком всего, что содержит в себе ясный смысл, не питая никаких личных ожиданий. Благодаря сочувствию мы можем устранять чужую боль, и многие, имея перед глазами такой пример, находят в себе силу быть щедрыми. Сочувствие никогда не следует путать с теистической жалостью, которая совершенно неконструктивна, потому что принижает существ и оставляет мало пространства для развития.

Три драгоценных выражения сочувствия дают мотивацию для трех практических проявлений доброты. Можно быть добрым, как король, паромщик или пастух. Можно выбрать любой из этих трех способов, хотя обычно советуют начинать с того, что ближе всего нашей натуре. Первый, лучше всего известный из истории, но имеющий трагичные последствия, если не преодолено эго, – это способ короля. В лучшем случае король думает: «Когда я стану сильным, я всем помогу». Следующее – сочувствие паромщика. Он всех берет с собой, говоря: «Сейчас мы все освободимся от неведения и вместе переберемся на берег развития». Наконец, как и в тех религиях, которые льстят своим приверженцам, сравнивая их с овцами, здесь существует роль пастуха. Он привычно настраивается на других, прежде чем заняться собой. Он живет такой идеей: «Если мы думаем о себе, у нас есть трудности. Если же мы думаем о других, у нас есть увлекательные задачи». Поскольку самый ловкий прием для освобождения ума – это просто забыть об иллюзорном «я», пастух может первым достигнуть цели. Но каждому из нас следует применять тот принцип, который подходит именно нам. Скорее всего, мы совершенствовали его на протяжении многих жизней, так что именно для нас он будет наилучшим.

Начиная с определенного уровня развития, сочувствие возникает спонтанно, но все же стоит активизировать его сознательно. Легче всего проявлять добрые чувства по отношению к тем, кто соответствует нашим ожиданиям. Этот вид сочувствия наверняка испытывают многие. Но намного интереснее попробовать желать счастья тем, кто совершает одни и те же ошибки, надоедает нам или демонстрирует враждебность. Ключ к развитию сочувствия в отношении таких людей – понимание, что коренной причиной их поведения является запутанность, а не зло. Близорукие слова и действия ведут к страданию. Людей, хватающихся за жгучую крапиву, на свете гораздо больше, чем тех, кто срывает прекрасные цветы жизни. Абсолютно все хотят счастья, но немногие знают, как его достичь. Учение Будды существует именно для того, чтобы изменить такое положение вещей. Вот традиционная фраза, выражающая сочувствие: «Пусть все существа будут свободны от страдания и его причины».

Третье неизмеримое – «неличностная радость», или «радость сопричастности». Это желание, чтобы другие существа не только были счастливы и избегали страданий в обычном смысле, но и совершенствовались на пути от преходящих и обусловленных радостей к Просветлению. Классически неличностная радость выражается так: «Пусть существа всегда испытывают наивысшую радость, полностью свободную от страданий».

Этот третий вид любви мы переживаем, испытывая счастье оттого, что с другими происходит что-то хорошее. Самым показательным примером могла бы быть глубокая радость, вызванная известием о сокращении рождаемости в бедных и перенаселенных странах. Ведь в результате будет меньше голодных ртов, больше свободы для женщин, и возрастет общее качество жизни. Впечатляющая волна радости такого типа поднялась в Европе в 1989 году, когда пала Берлинская стена: весь мир с восторгом смотрел на то, как массы людей, только что ставших свободными, хлынули в Западный Берлин.

Четвертый, кульминационный, вид любви называется равностностью, или беспристрастностью. Это безграничное понимание того, что все существа обладают природой Будды, какие бы необъяснимые и болезненные действия они ни совершали. Сущность ума – пространство, его нельзя ни разрушить, ни изменить. Даже за мрачными картинками в уме Мао, Сталина, Гитлера, Хомейни и Пол Пота есть пространство и осознавание, которое после тяжелых очищений может встретить просветляющие поучения и узнать себя. Традиционно последнее из четырех пожеланий выражается так: «Пусть существа будут свободны от привязанности к одним и неприязни к другим, чувствуя одинаковую любовь ко всем».

Превосходя личностное, эти четыре выражения любви светят всем существам, как солнце. Вне всяких помех, они помогают нам поступать правильно и заниматься тем, что находится у нас перед носом. Спонтанно пробуждая все самое лучшее из того, что определено кармой и талантами окружающих, они являются огромным подарком для всех. Такое неразличающее сочувствие безгранично и совершенно. Оно выражает взаимозависимость всех явлений и любовь Будды ко всем существам.

Для достижения полного Просветления любовь должна сочетаться с интуитивным глубинным ви`дением. Прекрасных чувств недостаточно. Нужно также понимать природу вещей. Любовь без мудрости ведет к догматизму и сентиментальности, а однобокое развитие мудрости делает человека холодным, расчетливым и лишенным чувства юмора. Для большинства свершений необходимы и руки, и глаза; на Великом пути следует уравновешенно взращивать и сочувствие, и мудрость.

Мудрость

Есть два вида мудрости. Первая, мирская, мудрость сосредоточена на том, что появляется в уме. Она занимается внешними и внутренними явлениями, которые подобны картинкам в зеркале ума. Другая, просветляющая, мудрость обращена на сам ум и его сияющее осознавание.

Мирской мудрости учат в школах и университетах. Она помогает зарабатывать больше денег за меньшее время, выполнять более увлекательную работу, встречаться с более интересными людьми и к моменту смерти накопить больше долгов. Эта мудрость ограничена непостоянными вещами, и преимущества, которые она дает, теряются, когда мы умираем. Даже в течение жизни знание, накопленное на мирском уровне концепций, не приносит подлинного счастья. Богатства, завоеванные с таким трудом, либо быстро теряют свою ценность, либо являются лишь средствами, позволяющими нам делать что-то по-настоящему осмысленное. «У последней рубашки нет карманов», – гласит датская поговорка. Максимальную пользу, ощутимую во всех будущих жизнях, приносит только тренировка ума. Благодаря ей в момент зачатия наше сознание притянется к одаренным родителям, и, с их генетическим наследием и хорошим воспитанием, мы получим отличный шанс жить полной и богатой жизнью – возможно, даже для блага многих.

Освобождающая и просветляющая мудрость знания ума придает непреходящий смысл жизни и приносит продолжительную радость. Эту мудрость – хотя ее с безначальных времен скрывают завесы – невозможно потерять! Сущностью ума является пространство – открытое, ясное и безграничное. Ум никогда не был рожден и, следовательно, не может умереть. Его качества безусловны и вневременны. Если сейчас мы протираем зеркала, в будущих жизнях они с легкостью вновь становятся чистыми. Неличностные способности растут, вдохновляя всех вокруг.

Но как ум может узнать себя? Поглощая все больше идей и концепций? Нет, наоборот, путь к Просветлению лежит за пределами мыслей. Даже ученые буддийские монахи из Тибета, целыми днями ведущие дебаты о философских текстах, ничего не могут добавить к природе истины. Вневременная сущность ума, его осознанность проявляется как нечто, присутствующее между и за мыслями и знающее их. Когда переживающий с полной ясностью покоится в пространстве осознавания, видя во всем внешнем и внутреннем свою свободную игру, – это наивысший результат.

Первым из состояния сияющего осознавания появляется освобождающее, не тревожимое никакими событиями переживание не-эго. Если за ним следуют просветляющая мудрость и понимание нереальности всего внешнего, ум навсегда отсекает двойственность. Когда видишь, что субъект, объект и действие являются взаимозависимыми аспектами одного целого, никакая часть ума не может снова стать невротичной, и все совершенные качества и действия обязательно обнаруживают себя. Мир переживается таким, какой он есть, – пустым от любой постоянной природы, бесконечным и постоянно меняющимся потоком причин и следствий.

Сознавая достижимость таких состояний, мудрые люди посвящают себя практике, приносящей духовный прогресс. Не стараясь полностью раскрыть потенциал ума, мы лишаем себя возможности пережить радость и смысл растущего совершенства. Причиной такой пассивности является досадное неведение, которое может быть описано как совокупность четырех или двух омрачающих завес, препятствующих узнаванию истинного состояния ума. На них указывает вторая Благородная истина Будды: «У страдания есть причина».

Вот как обычно описываются четыре завесы, омрачающие ум:

- непросветленный ум работает, как глаз, видя все снаружи, но, не видя самого себя, и поэтому человек совершает ошибку, цепляясь за двойственное ви`дение;

- главные мешающие эмоции, которые рождаются из такого состояния ума, – это неведение, привязанность и неприязнь. Они вызывают гордость, жадность и зависть, из которых, в свою очередь, происходят 84 000 вариаций разных мешающих состояний;

- принимая переменчивые и обусловленные причины за реальные, под влиянием чувств человек делает и говорит глупости, совершает всевозможные бессмысленные поступки;

- эти действия влекут за собой болезненные результаты и укрепляют близорукие привычки. Дальше все крутится подобно колесу: полученные результаты снова обрекают существ на дальнейшие неловкие слова и дела, которые, если их не преобразовать или хотя бы не обезвредить, ведут к мучительным ситуациям в будущем.

Если говорить о двух завесах, то первая – это привязанность к постоянно меняющимся состояниям ума и мешающим чувствам. Тот, кто колеблется между обусловленным счастьем и страданием, между «нравится» и «не нравится», не обретет даже слабого представления об изначально присущем ему Состоянии истины. Он переживет лишь частицу глубины того смысла, который пронизывает все.

Вторая завеса – это наши жесткие идеи. И в первую очередь – ошибочная, хотя и распространяющаяся на все концепция разделения воспринимающего ума (субъекта) и воспринимаемого явления (объекта). Такой взгляд резко ограничивает наше непосредственное осознавание. Слова и идеи в такой ситуации могут быть лишь тенью опыта, не самим опытом. Привязанность к концепциям заставляет нас упускать подлинный опыт. Палец, указывающий на луну, не является луной.

Какую бы из приведенных схем мы ни использовали для осознания препятствий, встречающихся на нашем пути, ум обязательно узнает свою природу, как только будут удалены все омрачающие влияния. До тех пор, пока ум не способен воспринимать себя как всеобъемлющее пространство, как вместилище для всего, останется чувство отделенности от целого. Мы освобождаемся, если решаем отказаться от иллюзии обособленного и реально существующего «я». Интуитивное понимание, что ни внутри нашего тела, ни снаружи нет никакой реальной или устойчивой сущности или самости, о которой стоило бы беспокоиться, никакой настоящей мишени, обеспечивает нам необходимую отстраненность от мешающих эмоций. Тогда потенциал самого пространства становится восхитительным другом.

Когда активизировано достаточно хороших впечатлений, становится возможным удалить последнюю из завес ума – двойственную привязанность к разделению на субъект и объект. Когда бытие и небытие видятся как два аспекта одного и того же целого, обретается наивысшее постижение – Просветление. Теперь радостный и сочувственный потенциал ума будет свободно раскрываться.